В Соборе усопших царей.

Архангельский собор с приделом св. Уара.

Забираюсь на Боровицкий холм и чувствую - роднее этого места нет.  Вся Земля внизу. Как на горе Моисея. Только там ветхозаветный страх и трепет, а здесь душа начинает теплеть и разгораться любовью. И храмы не большие, как казалось в детстве, а соразмерны человеку. И так мне хорошо на Соборной площади – построить бы здесь «кущу»…

В Архангельском соборе – «церкви усопших царей» - обхожу небесные «власти и воинства»: Иван Калита, Дмитрий Донской, царевич Дмитрий. Дотрагиваюсь до гробниц.

Царь Алексей Михайлович – приезжал на освещение нашей Николо-Урюпинской церкви в 1667 году. Привез в подарок две иконы.

У святого Михаила Черниговского – какая красивая деревянная рака! На ней – живое его изображение, одежда расписана цветами.  В церкви Николо-Урюпина есть придел Черниговских чудотворцев – построивший Никольский храм боярин Никита Одоевский был родственником Михаила Черниговского.

Место, уважаемое предками. К лежащим здесь относились как к небесным защитникам родного города. Знатные послы «у Архангела» должны были сойти с коней.

Ноги промокли. Представила, как горю от высокой температуры и вспомнила слова о причастии «…попаляется греховное вещество». А ведь, наверно, похожее действие - огонь температуры сжигает микробы болезни.

 Посетителей в Кремле нет, на улице «ледяной дождь» (не помню раньше такого природного явления)

 В Благовещенском соборе не могу оторвать глаз от яшмового пола.  Хожу и разглядываю его – будто тёплый, живой.  Служительница увидела мой интерес и сама говорит: «Иван Грозный заказал такой пол для себя. Он на службе стоял босым – страдал подагрой и яшма (точнее, агатовидная яшма) лечила больные ноги. Отстоит  службу и идет наверх, через хоры, в свой Теремной дворец, соединенный с церковью».

В Кремле у меня как электрическая розетка.  Только доползти сюда – и всё будет хорошо. Веничка Ерофеев из Петушков вот не дошел ни разу до Кремля. Теперь я, кажется, понимаю, почему ему было так лихо.

Благовещенский собор.